Моя мать — Марина Цветаева: воспоминания Ариадны Эфрон
Дочитала воспоминания Ариадны Эфрон, но не могу сказать, что поняла Цветаеву как человека, узнала её.
Сложилось общее впечатление о женщине, живущей искусством, но слабо приспособленной к жизни, в какой-то степени культивирующей свои страдания, питающейся от них. Но это впечатления общие, поэтому и не стану говорить, что поняла и раскрыла её личность. Буду говорить про книгу, про то, что увидела там.
Поэзия Цветаевой мне ближе любой другой, хотя любовно-страдальческий смысл её меня уже не цепляет. Если не про любовь, то нравится многое, например, стихотворение «Прохожий»:
Поэзия Цветаевой мне ближе любой другой, хотя любовно-страдальческий смысл её меня уже не цепляет. Если не про любовь, то нравится многое, например, стихотворение «Прохожий»:
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед,
— Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед,
— Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
В воспоминаниях Ариадна Эфрон пишет о своей матери прямо, но без обвинения: было как было. А было очень странно.
«Восходит и сбывается то, о чём Марина писала Серёже в том, с Эренбургом из Москвы посланном письме: «Не горюйте о нашей Ирине. Вы её совсем не знали, подумайте, что это вам приснилось, не вините в бессердечье, я просто не хочу Вашей боли, — всю беру на себя! — У нас будет сын, я знаю, что это будет...»
Прочитайте про Ирину, и снова вернитесь к словам Цветаевой выше:
«Легкий» и одаренный первенец заставил Марину поверить: все ее дети будут исключительными. И потому рождение совершенно обычной Ирины в 1917 году Цветаеву расстроило. По сравнению с талантливой сестрой Ирочка казалась не просто заурядной: Марина считала малышку недоразвитой. Девочку она игнорировала, и доходило до странного. Например, гостям о существовании Ирины просто не рассказывали. Как-то Вера Звягинцева провела у Эфронов всю ночь, и лишь на рассвете заметила, что в кресле, заваленном тряпками, лежит младенец.
С тех пор Цветаева начала говорить Ариадне, что скоро заберет ее. Ирине она этого не обещала, а в дневниках отзывалась о младшей дочери пренебрежительно и едва ли не с ненавистью. Заведующая рассказала, что двухлетняя малышка постоянно кричит от голода, а в записной книжке Цветаевой появились слова: «Ирина, которая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю ее гнусность!» Работница приюта заметила, что сахаром Цветаева угощает только Ариадну и попросила дать хоть немного Ирине, а мать лишь разозлилась: «Господи! Отнимать у Али!»
«Дефективную» воспитанницу не любил никто в приюте. Сотрудники терпеть не могли ребенка, который каждую ночь ходил под себя — горячей воды нет, как стирать простыни? Другие дети дразнили и издевались. Даже сестра в письмах жаловалась: «Ирина сегодня ночью обделалась за большое три раза! Ирина отравляет мне жизнь». Брошенная девочка начала без конца повторять одни и те же слова, могла упасть на пол и биться об него головой. Глядя на это во время визитов, мать даже не пыталась ее поднять.
В феврале Ирина умерла в приюте от голода, не дожив до трехлетия двух месяцев. На похороны Марина не поехала: объяснила, что не могла бросить Ариадну, у которой поднялась температура».
Из статьи: Цветаева и ее мать: как одна трагичная история родительства перетекла в другую
С тех пор Цветаева начала говорить Ариадне, что скоро заберет ее. Ирине она этого не обещала, а в дневниках отзывалась о младшей дочери пренебрежительно и едва ли не с ненавистью. Заведующая рассказала, что двухлетняя малышка постоянно кричит от голода, а в записной книжке Цветаевой появились слова: «Ирина, которая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю ее гнусность!» Работница приюта заметила, что сахаром Цветаева угощает только Ариадну и попросила дать хоть немного Ирине, а мать лишь разозлилась: «Господи! Отнимать у Али!»
«Дефективную» воспитанницу не любил никто в приюте. Сотрудники терпеть не могли ребенка, который каждую ночь ходил под себя — горячей воды нет, как стирать простыни? Другие дети дразнили и издевались. Даже сестра в письмах жаловалась: «Ирина сегодня ночью обделалась за большое три раза! Ирина отравляет мне жизнь». Брошенная девочка начала без конца повторять одни и те же слова, могла упасть на пол и биться об него головой. Глядя на это во время визитов, мать даже не пыталась ее поднять.
В феврале Ирина умерла в приюте от голода, не дожив до трехлетия двух месяцев. На похороны Марина не поехала: объяснила, что не могла бросить Ариадну, у которой поднялась температура».
Из статьи: Цветаева и ее мать: как одна трагичная история родительства перетекла в другую
Кстати, в книге Ариадны ни слова про сестру.
Когда же Марина Цветаева забеременела сыном, то писала в своих дневниках так:
Когда же Марина Цветаева забеременела сыном, то писала в своих дневниках так:
«У Али [старшей дочери] восхитительная деликатность — называть моего будущего сына: «Ваш сын», а не — «мой брат», этим указывая принадлежность, его — местоположение в жизни, обезоруживая, предвосхищая и предотвращая мою материнскую ревность...»
Странное дело, вам не кажется? Сестре называть своего братика «Ваш сын», чтобы мама не ревновала...
Сложилось впечатление, что Ариадну Марина не воспринимала как ребёнка. Многое легло на её плечи, в том числе и тяжёлый быт, которого, видимо, поэтическая натура не выдерживала:
Сложилось впечатление, что Ариадну Марина не воспринимала как ребёнка. Многое легло на её плечи, в том числе и тяжёлый быт, которого, видимо, поэтическая натура не выдерживала:
«День таков: встаем часов в восемь, Марина готовит завтрак, а я убираю все постели, два стола, оба подоконника и подметаю пол хозяйским веником. Потом иду за молоком, выношу помои и приношу воду из близкого колодца. После завтрака мою посуду, а Марина ставит варить обед и садится писать.
Я тоже пишу свои четыре странички [это было требование Цветаевой]. После обеда иду гулять, иногда Марина берёт меня с собой на прогулку. Вечером читаю и рисую и рано ложусь спать».
Я тоже пишу свои четыре странички [это было требование Цветаевой]. После обеда иду гулять, иногда Марина берёт меня с собой на прогулку. Вечером читаю и рисую и рано ложусь спать».
Я подсчитала, что Ариадне Эфрон в тот период жизни (в Чехии, в эмиграции) было около 10 лет.
Много вопросов и к отношениям с мужем. Ариадна Эфрон пишет, что все многочисленные романы Цветаевой кривотолки бесстыдных людей, но описывает восторженные, «на разрыв» переписки Цветаевой с мужчинами, которые я не знаю, как ещё объяснить. Вот её слова Пастернаку, которого дочь представляет как друга:
Много вопросов и к отношениям с мужем. Ариадна Эфрон пишет, что все многочисленные романы Цветаевой кривотолки бесстыдных людей, но описывает восторженные, «на разрыв» переписки Цветаевой с мужчинами, которые я не знаю, как ещё объяснить. Вот её слова Пастернаку, которого дочь представляет как друга:
«Борис, родной! Не знаю, дошло ли до Вас моё письмо, давнишнее... Длительность молчания между нами равно только длительности отзвука, вернее — все перерывы наполнены отзвуком. Каждого вашего письма (всегда последнего!) хватает ровно до следующего. При частой переписке получилось бы нечто вроде сплошного сердечного перебоя. Сила удара равно длительности его действия — есть ли такой закон в физике? Если нет — всё равно есть.
Борис: если не долетело — повторю вкратце: в феврале я жду сына... Я Вам его посвящаю, как древние посвящали своих детей — божеству...»
Борис: если не долетело — повторю вкратце: в феврале я жду сына... Я Вам его посвящаю, как древние посвящали своих детей — божеству...»
Но я бы не сказала, что со стороны мужа всё было хорошо. Показалось, что Эфрон был в основном занят собой, и жизни их были параллельны.
В общем, если скучно и хочется больше трэша в жизни — начинайте писать стихи 💁♀️
В общем, если скучно и хочется больше трэша в жизни — начинайте писать стихи 💁♀️
Мой канал в телеграме
Канал писательницы и психолога.
▫️Разбираюсь в психологии отношений.
▫️Проживаю свою неидеальность.
▫️Избавляюсь от эмоциональной и любовной зависимостей 🧘♀️
▫️Ещё — про писательство и психологию творчества
▫️Разбираюсь в психологии отношений.
▫️Проживаю свою неидеальность.
▫️Избавляюсь от эмоциональной и любовной зависимостей 🧘♀️
▫️Ещё — про писательство и психологию творчества
