Когда у меня не было детей, я работала в банке и была настолько деловой, что со стороны казалось, что я ежедневно закрываю сделки на миллионы, бесконечно счастлива и богата. При этом по вечерам я рыдала, обняв коленки, выпивала бокал вина, чтобы уснуть, и покупала дешевую косметику.

Когда у меня появился ребенок, я перестала носить тесные юбки-карандаши, неудобные пиджаки, пересилилась в кроссовки и просторные худи. И сменила профессию на ту, о которой всегда мечтала, — я начала работать с текстами.

Однако, рядом с бездетными и so free коллегами чувствовала себя некомфортно, ощущала себя тяжелой и неперспективной. Поэтому в моём образе не было и намёка на семейную жизнь (а у меня замечательный муж и такой забавный сын, прям кайф).

Если во время встречи сын хоть как-то выдавал своё присутствие дома (а он порой болел и не ходил в садик), я внутренне съеживалась и стыдилась. Я надевала на себя маску бездетной молодой мамы, которая всю себя страстно посвящает работе. И держала эту тяжелую маску с таким трудом, что однажды оказалась у невролога из-за головных болей. Он прописал мне побольше отдыхать. Я, конечно, совету не последовала.

В погоне за тем, чтобы быть как «все из диджитала», я совсем потеряла себя. Помню, как на одном из собеседований меня спросили: «У нас достаточно монотонная работа, как конвейр. Как ты относишься к такой рутине?» Я ответила: «Отлично!» Скажите мне, какой здоровый человек относится к рутине отлично? Это как спросить вас: «Как вы относитесь к тому, чтобы кушать одно и то же каждый день?» А вы такие: «Отлично, обожаю!» Совсем уже завралась.

И не потому, что я была такая плохая, а потому что я много сил тратила на поддержание образа, в то время как на поиск и осознание своих желаний сил не оставалось. Надо было принять себя такой, какая я есть. И осмелиться идти своим путем, показать себя миру, но у меня этой смелости не было, а значит надо было понравиться.

Стоит ли говорить, что именно рутина в той работе мне в итоге и надоела. Понимаю недоумение моего руководства. Говорить честно о своих потребностях — это не про модную нынче проявленность, это про порядочность (чтобы ты через пару месяцев не свалил в закат по непонятным для всех причинам).

Когда у меня появился второй ребенок, сил поддерживать созданный образ не осталось. Раньше я могла сильно наругать старшего ребенка и потом с трудом засыпать от съедающей меня вины и мучительной ментальной жвачки: как не педагогично я поступила! не так, как я вычитала там-то и там-то! я ужасна!

Ничего принципиально не изменилось — я всё так же ругаюсь, а потом просто иду и обнимаю его, молча, и говорю честно, почему так случилось, признаюсь, что мне трудно и объясняю почему. Пропускаю этап ментальной жвачки, так как у больше нет ресурса на эти мысли, просто иду и делаю.

Ограниченность ресурсов отразилась и на работе, и на тг-канале, и на моих отношениях с родителями и друзьями. Всё стало больше про меня, и, кажется, я от этого стала только ценнее для всех.

Например, теперь на собеседованиях в проекты я честно оцениваю возможности — сколько я могу взять на себя, чтобы не подвести людей. Может, я не супер эффективная, но у меня есть хороший опыт, желание не скакать по верхам, и я не подведу.

Я не могу больше надевать на себя маску бездетной щеглихи и кидаться в гонку навыков «больше, выше, сильнее», обманываясь, что мне подойдёт практически любой проект, если он амбициозный. Чтобы сохраниться, мне нужно в прямом смысле слова сдаться — я никогда не буду беспечной и сфокусированной только на работе.

Всё это не надуманные ограничения: между бездетными и такими, как я, пропасть, размеров с Гранд Каньон. Пока мои бездетные коллеги гуляют в парке или читают новую книгу по редактуре, я делаю то же самое, только отвечая на 100500 вопросов шестилетнего ребёнка, при этом держу в голове список покупок для всей семьи и в целом мониторю обстановку на предмет общей безопасности. Нет смысла соответствовать, я никогда не буду такой, как они. Но это не плохо (пусть никого не пугает семья и дети, не в этом смысл этой заметки), у меня есть другие преимущества, надо только встать на свой путь.

В канале я теперь тоже предстаю не в роли «я такая молодец, учитесь у меня, расскажу как надо», а в роли «разбираюсь тут с жизнью, может вам зайдет». От такого расслабленного отношения легче приходят идеи постов, и пишу я их за один присест. Боюсь ли я, что меня осудят? Боюсь, но сил держать образ особо нет.

Я больше не хочу быть хорошенькой для родителей и друзей. И если я не могу или не хочу встретиться или созвониться, я так и делаю. Для кого-то, конечно, это само собой разумеющаяся штука, им повезло. Я же всю жизнь стремилась играть роль хорошей девочки.

Когда ещё возрастает сложность жизни и может прийти такое избавление от образа?

Когда ты становишься слишком публичным человеком и часто даёшь интервью. Здесь велик риск завраться и «начать давать разные показания». Хочешь не хочешь, а придется принять себя, чтобы зазвучать консистентно.

Когда в жизни происходит трагедия, и тебе настолько тяжело, что нет сил играть роли для других.

Или когда тебе уже 40+, а ты понимаешь, что так и не пожил в роли самого себя.

Но я надеюсь начать играть эту роль чуть пораньше.